1. Имя, фамилия.
Velda Scarlett Leroy
тот, кто попытается назвать сокращенно "Вел", может заранее готовить белые тапочки к встрече с Мерлином.

2. Возраст.
21 год, 15.10. 1974

3. Факультет, курс / Место работы
выпускница Слизерина
помощник редактора на магическом радио

4. Принадлежность
нейтрал

5. Внешность персонажа.
   В городе, где нормой считаются точеные фигурки, а идеал мерят по миниатюрности щиколоток, она всегда была белой вороной - крепкое поджарое тело, высокий рост, крутой изгиб бёдер и длинные сильные ноги: каждая деталь, словно смеясь над обладательницей, обычной англичанкой из лондонской провинции, радикально отличалась от привычных образов. Поэтому всегда хотелось пригнуться, сжаться до размеров пресловутой нормы, чтобы оказаться песчинкой в этом людском потоке, оттого и сутулится, складывает запястья крестом на коленях, когда сидит, но держится нарочито спокойно, словно твердя всем вокруг, что гордится отличиями. Особой смелостью считает подчеркивать нарядами свою фигуру, слишком мощную для девушки вообще, и для жительницы туманного Альбиона в частности, но повадки её - очередная насмешка над комплексами. Широкий лоб? Так почему бы не открыть его, поверить, что это очередное достоинство, или хотя бы заставить других в это верить. Красивую линию плечей скрывает копной вьющихся тёмных волос: их, конечно, проще было бы завязать в узел или в хвост - при такой жесткости и непослушности прическа становится чистым наказанием, но легкий путь не всегда бывает лучшим, да и нравится ей этот маленький шажок к некоторой "распущенности" и непринужденности. К тому же, каштановый цвет волос выгодно оттеняет чайные радужки, как, впрочем, и смуглый оттенок кожи - контрольный в голову образа англичанки. Черты лица можно назвать необычными, и это будет единственный комплимент в их сторону: мощные скулы, излишне пухлые губы, при сглаженности очертаний и без намека на утонченность, оно словно грубо слеплено мастером, который поленился довести работу до логичного завершения. Поэтому рассчитывать на внешность не приходится - остаётся внутренняя загадка или ещё какая-то ерунда, придуманная людьми, чтобы оправдать свои недостатки.

5. Характер персонажа.
Ледяными словами дистанции меря,
Отпуская по ветру, не ищет следов.
Улыбается, снова уходит, не веря
В построения искренне-лживых основ.
Нагло, холодно, строго, насмешливо, мило,
Загибает страницы поэмо-людей.
Замирает от запахов, не-до-красиво
Пишет узкие строчки о серости дней.
    Общение - это искусство, не требуещее таланта, и единственное, которому можно научиться: это всегда был её конёк. Вслушиваться в людей, всматриваться в черты и грани их характера, раскрывая судьбу картой, следить ноготком по обширным территориям важных событий - за несложную работу эту будешь вознаграждена с лихвой. В мире, где прожекторы взглядов погружены во тьму собственных амбиций и переживаний, можно увидеть за стеклами ответы на многие вопросы. Это ли не познание мудрости, это ли не способ приобретения жизненного опыта без прогулок по минному полю собственных ошибок? К тому же, когда говоришь о других, меньше спрашивают о тебе, да ещё и на грудь вешают медали за дружбу, внимание и понимание.
   В разговорах немногословна, в репликах точна, она никогда не повышает голоса и не устраивает истерик, проявление эмоций носит скорее фиктивный характер - людям приятнее предсказуемость. Строга к себе, ответственна и пунктуальна, всё, что связано со словом "надежность", всё, что вселяет в окружающих доверие и предрасположенность, правит ею. Не ластится, не лицемерит и не юлит - презирает дешевую лесть, как и подобострастие, подчинение навязанным ценностям, титулам и званиям. Уважает тех, кто не оглядывает себя со стороны и не продается  с аукциона, тех, для кого важнее внутренние качества, чем внешняя их демонстрация. Ей легко и спокойно в обществе говорливых и эмоциональных людей, потому что сама не любит лишних слов, но предпочитает знакомых молчаливых, не нуждающихся в излишнем трепе. Верна принципам, себе и чувству свободы, терпеть не может навязчивость, держится всегда независимо, от близких знакомств воздерживается. При внешней приветливости и радушности сохраняет дистанции, обладает отличным чувством юмора и всегда может перевести неугодную тему в удачную шутку. Словно сложенная из защитных сооружений, она любит жизнь по ту сторону себя, и предпочитает пропитываться чужими характерами и судьбами, отрекаясь от неприятных ощущений, роящихся внутри.   

6. Биография.
В нотах этой ужасной повести грамм запятых на каплю совести,
Сахара горсть для приправки горестей, да молчание, чтобы укрыться от слов.
В надоедливом мире прохожих всё роются мысли о том, как сойтись в неге скорости,
Вырваться в полночь, и небо вскроется лезвием вдоха под реки звезд.
Я не мечтала о мире и скромности, о принцах, героях, былинной доблести -
В городе слишком обыденно скроенном редко найдется душевный лоск.
Вера в людей, как надежда на радости, бьётся о скалы в печальной сладости,
Ищет приюта в покорной праздности, кутаясь в чуждое кружево грёз.
Не обвинять, не судить и не чувствовать - роли людей по касательной сгустками
Света, теней, силуэтами хрусткими крошатся на пол в молитве угроз.
Быть одному - не всегда проклятие, в льдистых глазах даже самостоятельность
Искрой падёт на святое распятие, канет во тьму пересохших слёз.

Тот год был яблочным, и поля ещё дышали теплом, раскалившись добела от знойного, почти аномального лета: природа ждала дождей, а мама - меня. Она, как и многие женщины, вкладывала особый смысл в это событие и проживала каждый день в метаниях от страха перед неизвестностью до алчного предвкушения светлого будущего. А ещё она боялась, что отец всё-таки уйдет, невзирая на эту дурацкую попытку удержать его. Особо душными ночами даже бывали сны, будто он, подойдя к колыбели, всматривался в маленькие ручки, перебирающие воздух, сухо окидывал взглядом ясные глаза ребёнка, а потом просто разворачивался и уходил в ночь, в ту самую мглу, где слышался её отчаянный выкрик при пробуждении. Сны не сбылись. Он ушёл, когда мне было уже три, и не ночью, а утром - просто собрал вещи и скрылся в неизвестном направлении. Помню только, что отец пах терпким и даже горчащим дымом сигар, и у него были большие ладони с грубоватой кожей. Особых сожалений его исчезновение у меня не вызвало, да и недостатка в сильной руке никогда не чувствовалось, благо, матушка всегда следила за этим. Мужчины в наш дом приходили довольно часто: одни смотрели на меня, как на лишний элемент декора, другие - улыбались и пытались, как со взрослой, договориться о ненападении, но хуже всех были те, кто вел себя до омерзения неадекватно: и если улюлюканье и прочие излишки псевдонежности ещё можно было вынести, то от их прикосновений и объятий выработался стойкий рвотный рефлекс. Однако время шло, и на смену одним приходили другие, некоторых я видела всего пару дней, некоторых приходилось называть "папой", но в дальнейшем эта фикция уже перестала иметь хоть какое-то значение. В нашей семье было строгое правило - всё, что касалось мира "я-мама", было свято, а прочие отношения с кем бы то ни было терялись где-то на заднем фоне обыденности и смертной тоски, даже если они входили в разряд маминого комплекса "найти дочери отца". Всё изменилось, когда мне исполнилось шесть, и в наш маленький домик постучался Мэл. Стоит отметить, что жили мы довольно скромно и уединенно - мама часто корила себя за то, что так и не перебралась в отцовский особняк, но, видимо, тут сыграл свою роль страх перед волшебным миром (она всегда относилась к нему с параноидальной отчужденностью, вплоть до отказа воспринимать эту реальность всерьез). В нашей уютной провинции сложно было найти хорошего преподавателя, не говоря уже о личном гувернере, но Мэл стал своеобразным мессией для нашей маленькой семьи. Влюбленная мама искрилась счастьем, в доме запахло уютом, даже стены выглядели особенно светлыми и ухоженными, а воздух пропитался чем-то аппетитным и сладким - такие запахи часто ассоциируют с детством, а может, это всего лишь аромат воспоминаний, присыпанных сахарной пудрой времени. Так или иначе, в нашем доме появился идеальный мужчина: он был заботлив и внимателен, добродушен, мил и, как ни странно, строг. Вместе мы проводили утреннюю гимнастику, учились запускать воздушного змея, ходили рыбачить и занимались уроками - вместе мы познавали новые миры, полные тайн и причудливых событий. Мы словно оказались в калейдоскопе судеб, явлений и времён, мы пропускали сквозь пальцы песчинки исторических эпох, и оставляли на коже самые интересные, чтобы рассмотреть поближе. Но, как это часто бывает, окрасившаяся светом одна линия жизни, внезапно отбрасывает тень на другую сторону: благодаря этому закону, а может, и по другим причинам, но мы с мамой стали отдаляться друг от друга. Ссоры замерзали в ледяном дыхании равнодушия, страстные выкрики тлели в воспоминаниях, но не тревожили душу, и даже Мэл ничего не мог с этим поделать. А когда я случайно упала с лестницы, убегая из комнаты, где ещё раздавались гневные упрёки матери, наша мирная жизнь окончательно разбилась - слетев с высоты в несколько метров, я абсолютно не поранилась, не было ни синяков, ни ссадин, и не было боли. Это значило лишь одно: дочь пошла в отца, и значит, предала всё то, что сделала мать для спокойного маггловского существования. Через четыре года полного отчуждения пришло письмо из Хогвартса. Мэл остался с нами, так и не разобравшись в причинах размолвок, а главное, в моей принадлежности к иному миру. Впрочем, как я заметила позже, это мало его волновало: оказалось, что в новой жизни единственной спутницей моих поражений и побед будет лишь надежда на то, что одиночество - это не порок, а достоинство. Хотя Хогвартс всё изменил.
  Поначалу, конечно, было сложно - не знающая ничего о мире волшебников девчонка из полумаггловской семьи не могла стать частью элитарного общества слизеринцев, но, благо, это я поняла очень быстро. А значит, передо мной раскрывался огромный простор для актерской игры: кто будет узнавать истинную историю твоей семьи, если людям важнее всего собственные амбиции? В обществе эгоистов легче всего удается лицемерие, но, несмотря на это, я нашла достойных друзей и была счастлива ощущать себя нужной и важной хотя бы для тех, кто просто сидит рядом за партой или списывает у меня домашнюю работу. А после... после я сняла квартиру в Лондоне и подала резюме в магическое радио - возвращаться в мир магглов было бы полным безумием. На сегодняшний день у меня есть теплый свет ночника в своей комнатке, есть рабочий стол и обширный круг знакомых волшебников, а ещё у меня есть маленькая родина, которая по-прежнему ждёт и по-прежнему любит. Порой это самая важная правда, которую должен знать человек, который никогда туда не вернется.

7. ВП, артефакты.
ВП: волос из гривы единорога, кедр

8. На связи
у администрации есть

9. Ссылка на рекламу
На правах рекламы 1.