1. Имя, фамилия.
Harry James Potter

2. Возраст.
Рождён 31.07.80 - итого 16 лет с копейками

3. Факультет, курс / Место работы
Gryffindor, 6

4. Принадлежность
АД

5. Внешность персонажа.
   Листовки с его портретом знакомы не одной обшарпанной стене лондонских улочек, но шаблонного лоска, к сожалению, такая известность парню не придаёт - он всегда оставался собой, тем худым и несколько неловким парнишкой из обычной маггловской школы, той полупрозрачной тенью, остающейся на задворках памяти лишь у тех, кто встречает его слишком часто, чтобы начисто стереть из воспоминаний. И пусть газетные полосы нестираемой краской, грифельной тушью отчеканили на бумаге негреческий и далеко не героический профиль (и фас) гриффиндорца, в его внешности по-прежнему нет той красоты, что обычно рекламным плакатом лежит на лицах знаменитостей.
   Рваная чёлка чёрных непослушных волос, ровные брови, сломленные по краям, тонкая линия губ, ну и, как же без него, зигзагообразный шрам - только он и придаёт виду Гарри хоть сколько-нибудь узнаваемости. Ах, да, как мы забыли ещё о двух неотъемлемых аксессуарах: круглые очки, перетерпевшие за свою долгую жизнь очень многое, и, конечно, глаза. Ярко-изумрудная радужка, подёрнутая оттенками таинственной поволоки и тёмными узорами, всегда привлекала взоры прохожих. Однако и эта гордость Гарри не всем нравилась - многие терпеть не могли сканирующий и пронзительный взгляд, источающий эмоции любого спектра, в зависимости от ситуации. Но всегда находились и те, кого привлекал спокойный ровный зелёный оттенок зеркал его души.
   Одежду Гарри по привычке выбирает не броскую, скорее спортивную и удобную - он слишком долго носил тряпье старшего брата, чтобы считать и обычную школьную форму свежей коллекцией Лорана. Однако, что у него не отнять - это опрятность и аккуратность внешнего вида.

5. Характер персонажа.

Я не выдам тебя. Останется пеплом на заснеженных тропах тот вечер, пропитанный миллиардами секунд твоего одиночества, и не оставит следов обжигающая дыханием времени тоска... Помнишь? Густота сумеречной синевы вязко остывала на пальцах при осторожном прикосновении к той картине, прилипшей масляными красками к пленке окна, когда  каждый глоток воздуха тянулся струйкой свежести где-то внутри. Там, в силуэтах слепого сарказма природы, ты любил собирать витражи своего уединения, мечтательно и печально разглядывая кромки горизонтов, сложившихся в конверты на твоих ладонях. И топя изумрудные блики своих взглядов в потухающем дне, ты вдыхал жизнь в сгоревшую птицу феникса собственных надежд, раз за разом все верней и упрямей. Словно не оставалось другой нити, связующей миры трех судеб, прошлого, настоящего и будущего, поэтому каждый такт пульса токами проходящий по тонким венам этих стихий, ты готов был собирать в ладони и отогревать дыханием, только бы не оставаться в опустошающем полумраке ночей без огня своей свечи, своей  надежды. Так было всегда, но сияющие зелеными огнями радужки начали тускнеть, впитывая отчаянную мглу умирающих закатов: тогда я поняла – ты тлеешь, не оставляя себе путей к новым воспламенениям, ты смирялся с холодом, подбирающемуся со всех сторон, проникающему под кожу. И ты привык. Уединение, ставшее для тебя спасительным глотком свободы, отпугивало мрачными мыслями, а протянутые от запястий нити к своему прошлому, сдавливали пульс, не позволяя жить. Все то героическое и отважное, ярлыком болтающееся на шее, превратилось в чудовищную ответственность, и заставило тебя взрослеть. Нет, не так, как это происходит у других – с появлением собственных проблем, трудностей жизни, возможно, предательства друзей… Тогда еще можно было бы сохранить детскость, свернувшуюся в комок где-то в подземельях каменеющего характера в ожидании собственного часа, чтобы выпорхнуть однажды из своего войлочного кокона яркой бабочкой, раскрасившей мир пыльцой со своих крыльев. Но ты отошел от этих распахнутых в наивную радость окон, ты захлопнулся в своих мыслях, боли и страхе, поддался темным чувствам, потому что считал это единственным выходом из разрушенных крепостей своего понимания реальности. Ты стал солдатом в этой войне, не имеющим право на слабости и надежды, потому что только они были тайными лазами в твою душу, и враг не преминул бы воспользоваться сладкой негой легких путей. Понимание это, вворачивающееся шурупом в податливое сознание, разрушало все святое, ради чего стоило бороться – однажды ты поймешь, до какой огненной черты доводишь себя испытаниями, и останется простой выбор: герой без принципов и ценностей, либо отличный парень, уязвимый в своих слабостях, коими считаешь дружбу, любовь, семью. Так могут считать многие из окружения, но лишь те, кто знают тебя по-настоящему, будут уверены – ты найдешь третий выход из двух возможных, и в упорядоченной системе сломаешь все с такой ловкостью, что сам удивишься, как все сложится в нужную тебе комбинацию. Ты весь в этом, Гарри… При давящей и ломающей реальности, нагруженной битвами, перетянутой лицемерием и пропахшей смертью до основания, ты умудряешься сохранять еще свою незатейливую простоту, естественность, ты еще находишь в себе смелость оставаться мальчишкой, пусть к этому слову и были приписаны определения всех оттенков и палитр. Главное ведь не в том, какие заголовки громоздятся над твоей физиономией на первых полосах газет, и даже не в том, кем считают тебя друзья, враги и равнодушные лица, вспоминающие имя героя всуе, просто к слову или для поддержания беседы: всегда первостепенно лишь то, кем ты сам являешься, и кем ты готов себя признать. Для меня же, любящей тебя всей душой, ты останешься навсегда наивным и беспечным, сложным в своей кажущейся простоте, уязвленным и от этого сильным, уверенным и решительным неожиданно для себя, романтичным, сентиментальным и незыблемым в решении избавиться от этих «недостатков»,  слишком правильным в глазах других, слишком неловким в своих собственных. К таким героям не привыкла Англия, в своем аристократизме позорно жаждущая американских суперменов и прочих мускулистых рыцарей без страха и упрека, поэтому с остервенением старой девы часто спускает на тебя всех собак магического мира, тем крепче закаляя уставшего от невыносимой кутерьмы парня. Такая уж твоя доля, Поттер, несносный мальчишка, от которого иногда часто хочется разбить парочку срубов лбом, только бы не слышать этих упрямых рассуждений, ведущих тебя непременно к опасности и триумфу победителя, соответственно. Но ты умудряешься на удивление всем двигаться дальше, сжигая мосты и завоевывая новые; не жалея ни о чем, кроме близких людей, ставших призраками; не желая освобождения от участи, к которой привык; не замечая, как единственная цель, путеводной звездой ведущая тебя по жизни, разрастается паутиной дорог, где ты непременно должен отыскать свое счастье. И я верю, как только может верить искренне любящее тебя сердце, что это счастье скоро станет твоей заслуженной наградой за пройденные испытания – это я поняла еще тогда, семь лет назад, увидев забавного мальчишку в мешковатой одежде и несуразных очках, явно выделяющегося из толпы прочих учеников Хогвартса. Дело было даже не в шраме, от которого уже набиты оскомины у всех журналистов магического мира, а скорее в твоих глазах, да-да, тех самых, похожих на мамины, ярких изумрудах, сияющих особенным излучением надежды, притягивающих этой священной магией. Так будет всегда, этот взгляд спасет еще многие жизни, оставаясь просто безмолвным свидетелем без желания и поводов вторгаться в чужие судьбы. А я просто останусь ангелом на твоем плече, поддерживая, когда особенно тяжело и радуясь каждому новому лучу света, открытому тобой. Я буду также ласково называть тебя «Гарри», а ты, словно всё понимая без слов, с нежностью будешь шептать в ответ «Букля» - вот она, простая идиллия нашего безграничного понимания друг друга.

6. Биография.
   Я не помню той ночи, разорвавшей связь с моей жизнью и двумя самыми важными для большинства людей на этом свете - жизнями моих родителей. Был только свет, яркий, цвета зёленой травы в омуте памяти, цвета жизни и, как оказалось, смерти. Его лицо было смято приступом ненависти и страха, а ещё боли - поэтому, заластившись под корку сознания, оно всплывёт лишь спустя долгие годы. Первые десять, так растянулись на вечность: моя прошлая жизнь полнилась сарказмом и вечной борьбой за то, что можно было бы назвать сносным существованием. Ещё тогда, в первые детские годы, ощущая, как несправедливо отношение родственников, как уродливо существо, называющееся моим двоюродным братом, я понимал: моё место не здесь, но тем горче был привкус безнадежности и беспросветности этого "сейчас". Время, конечно, не застывало прогорклой мыльной плёнкой на мутной воде моей жизни - к чему врать, были и приятный воспоминания, и даже стоит отдать должное дяде с тётей: они порой были вполне адекватными людьми, если дело не касалось меня.
    Но, поверьте, освобождение из этого плена без преувеличения стало сказочным для меня: сначала недоверие, вызванное появлением Хагрида и просто немыслимость его рассказа, но... Неужели Вы никогда в детстве не задавались вопросом "А что, если Санта действительно существует?" И не важен был ответ, ничто было не важно, кроме ощущения счастья, искреннего и настоящего, со вкусом восторга, забитого в груди, и готового вот-вот распуститься фейрверками волшебства. А после, когда тебе не только разрешают потрогать Санту за бороду, но и вместе с ним сотворить из воздуха леденец, серость реальности буквально взрывается яркими огнями невозможного. И дальше, кадр за кадром в этом художественном кино, я оказался в калейдоскопе событий, в объятьях нового мира. Магия, захлестнувшая мою жизнь, играла всеми красками, всеми палитрами фантазии - и хотя в некоторых дисциплинах я оставался посредственным учеником, само ощущение причастности к чему-то необычному, неординарному и безграничному, делало меня счастливым. И хотя школьные годы вечно затрагивались конфликтами со слизеринцами, проблемами с учебой, преподавателями и, что скрывать, всей котовасией, что творилась в школе и за её пределами, касаемо нашей троицы, дни держались светлых тонов, да и из переделок мы выбирались споро.
   Но, как оказалось, моя жизнь не любит продолжительной эйфории - видимо, этой тётке вечно кажется рутинной любая продолжительная овация в честь высших ценностей. Поэтому вскоре меня познакомили с убийцей родителей, а вместе с ними - и всего детства. И с того мгновенья я лишь приближаюсь к мысли, что есть только мы вдвоем в этой войне: и пока уравнение не сведется к одному слагаемому, никто не успокоится. Признаться, все те приключения, что я пережил за шесть лет, хочется вспоминать с улыбкой - настолько тёплыми красками расцвели они из-за поддержки верных друзей, из-за удачного завершения и даже из-за негодующего взгляда Малфоя, но чем старше я становлюсь, те острее понимаю необходимость последней схватки. Боюсь, тогда придётся оставить дружескую помощь Гермионы и Рона, и даже не впутывать Орденцев - за время борьбы я виновен в смерти ставшего самым близким из них, но результат будет стоить всего пройденного пути, всех лишений людей, которые столкнулись с этим злом. Теперь это дело не только принципа, но и смысла моего существования.

7. ВП, артефакты.
ВП: 11дюймов, перо феникса Фоукса, остролист
Мантия-невидимка

8. На связи
админу в ЛС

9. Ссылка на рекламу
http://demonvendetta.mybb.ru/viewtopic. … =12#p51443

Отредактировано Harry Potter (2011-07-19 22:05:26)